Неточные совпадения
Я вспомнил луг перед домом, высокие липы сада, чистый пруд, над которым вьются ласточки, синее
небо, на котором остановились белые прозрачные тучи, пахучие копны свежего сена, и еще много спокойных радужных воспоминаний
носилось в моем расстроенном воображении.
Была средина мая. Стаи галок
носились над Петровским парком, зеркало пруда отражало голубое
небо и облака, похожие на взбитые сливки; теплый ветер помогал солнцу зажигать на листве деревьев зеленые огоньки. И такие же огоньки светились
в глазах Варвары.
Небо млело избытком жара, и по вечерам
носились в нем,
в виде пыли, какие-то атомы, помрачавшие немного огнистые зори, как будто семена и зародыши жаркой производительной силы, которую так обильно лили здесь на землю и воду солнечные лучи.
Под этим
небом,
в этом воздухе
носятся фантастические призраки; под крыльями таких ночей только снятся жаркие сны и необузданные поэтические грезы о нисхождении Брамы на землю, о жаркой любви богов к смертным — все эти страстные образы,
в которых воплотилось чудовищное плодородие здешней природы.
Летучие мыши уже
носились над его заснувшими верхушками, таинственно кружась и дрожа на смутно-ясном
небе; резво и прямо пролетел
в вышине запоздалый ястребок, спеша
в свое гнездо.
3 часа мы шли без отдыха, пока
в стороне не послышался шум воды. Вероятно, это была та самая река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на
небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы.
В воздухе стояла такая жара, что далее
в тени могучих кедровников нельзя было найти прохлады. Не слышно было ни зверей, ни птиц; только одни насекомые
носились в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли жизни.
Крыша мастерской уже провалилась; торчали
в небо тонкие жерди стропил, курясь дымом, сверкая золотом углей; внутри постройки с воем и треском взрывались зеленые, синие, красные вихри, пламя снопами выкидывалось на двор, на людей, толпившихся пред огромным костром, кидая
в него снег лопатами.
В огне яростно кипели котлы, густым облаком поднимался пар и дым, странные запахи
носились по двору, выжимая слезы из глаз; я выбрался из-под крыльца и попал под ноги бабушке.
После завтрака я взял свое ружье и пошел осматривать долинку,
в которой мы встали биваком. С утра погода стояла великолепная: на
небе не было ни единого облачка, солнце обильно посылало свои живительные лучи, и потому всюду на земле было так хорошо — по-праздничному. Кустарниковая и травяная растительность имела ликующий вид; из лесу доносились пронзительные крики. дятлов, по воздуху
носились шмели, порхали бабочки…
Лодка выехала
в тихую, тайную водяную прогалинку. Кругом тесно обступил ее круглой зеленой стеной высокий и неподвижный камыш. Лодка была точно отрезана, укрыта от всего мира. Над ней с криком
носились чайки, иногда так близко, почти касаясь крыльями Ромашова, что он чувствовал дуновение от их сильного полета. Должно быть, здесь, где-нибудь
в чаще тростника, у них были гнезда. Назанский лег на корму навзничь и долго глядел вверх на
небо, где золотые неподвижные облака уже окрашивались
в розовый цвет.
Всех этих подробностей косая дама почти не слушала, и
в ее воображении
носился образ Валерьяна, и особенно ей
в настоящие минуты живо представлялось, как она, дошедшая до физиологического отвращения к своему постоянно пьяному мужу, обманув его всевозможными способами, ускакала
в Москву к Ченцову, бывшему тогда еще студентом, приехала к нему
в номер и поселилась с ним
в самом верхнем этаже тогдашнего дома Глазунова, где целые вечера, опершись грудью на горячую руку Валерьяна, она глядела
в окна, причем он, взглядывая по временам то на нее, то на
небо, произносил...
И погода была неприятная.
Небо хмурилось,
носились вороны и каркали. Над самою головою Передонова каркали они, точно дразнили и пророчили еще новые, еще худшие неприятности. Передонов окутал шею шарфом и думал, что
в такую погоду и простудиться не трудно.
Как душно и уныло! Бричка бежит, а Егорушка видит все одно и то же —
небо, равнину, холмы… Музыка
в траве приутихла. Старички улетели, куропаток не видно. Над поблекшей травой, от нечего делать,
носятся грачи; все они похожи друг на друга и делают степь еще более однообразной.
На земле была тихая ночь;
в бальзамическом воздухе
носилось какое-то животворное влияние и круглые звезды мириадами смотрели с темно-синего
неба. С надбережного дерева неслышно снялись две какие-то большие птицы, исчезли на мгновение
в черной тени скалы и рядом потянули над тихо колеблющимся заливцем, а
в открытое окно из ярко освещенной виллы бояр Онучиных неслись стройные звуки согласного дуэта.
— Для здоровья князя Зина едет за границу,
в Италию,
в Испанию, —
в Испанию, где мирты, лимоны, где голубое
небо, где Гвадалквивир, — где страна любви, где нельзя жить и не любить; где розы и поцелуи, так сказать,
носятся в воздухе!
Диск луны, огромный, кроваво-красный, поднимался за деревьями парка; он смотрел, как глаз чудовища. Неясные звуки
носились в воздухе, долетая со стороны деревни. Под окном
в траве порой раздавался шорох: должно быть, крот или ёж шли на охоту. Где-то пел соловей. И луна так медленно поднималась на
небо, точно роковая необходимость её движения была понятна ей и утомляла её.
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном
небе мгла
носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела
А нынче….. погляди
в окно...
И
небо какое-то грустное, точно и там, вверху, незримо отлетела животворящая сила, а
в мглистом осеннем воздухе
носится невидимая глазом паутина.
Сначала, несколько дней подряд, воздух стоял неподвижно и был тепел. Тяжелые сизые облака медленно и низко сгруживались к земле. Тощие горластые петухи орали не переставая по дворам
в деревне. Галки с тревожным криком
носились по темному
небу. Дальние леса густо посинели. Людей клонило днем ко сну.
Но вместо аистов над поляной
носились северные орлы с пронзительным криком молодого жеребенка, а
в кринице, видимо, не было надобности:
в нескольких десятках саженей за избушкой, тяжело отражая безоблачное
небо, лежало небольшое озерко.
В глубоком пространстве между морем и
небом носился веселый плеск волн, взбегавших одна за другою на пологий берег песчаной косы.
На улице — тихо и темно. По
небу быстро летели обрывки туч, по мостовой и стенам домов ползли густые тени. Воздух был влажен, душен, пахло свежим листом, прелой землёй и тяжёлым запахом города. Пролетая над садами, ветер шелестел листвой деревьев — тихий и мягкий шёпот
носился в воздухе. Улица была узка, пустынна и подавлена этой задумчивой тишиной, а глухой грохот пролётки, раздававшийся вдали, звучал оскорбительно-нахально.
Артисты, большей частью, народ капризный и взыскательный; чтобы держаться
в их обществе, надо по крайней мере быть любезным; и вот,
носясь за художником как мелкорыбица за акулой, дилетант вертит хвостиком во все стороны, устилает его путь бледными цветами жиденького своего красноречия, воскуривает фимиам [благовоние.], расточает похвалы, превозносит до
небес каждое его слово, изумляется и приходит
в восхищение от каждой мысли.
«
В начале сотворил Бог
небо и землю, земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездной, и Дух Божий
носился над водой» (Быт. 1:1–2).
Пролетело Рождество. Промчалась масленица. Заиграло солнышко на поголубевшем по-весеннему
небе. Быстрые ручьи побежали по улицам, образуя лужи и канавы… Снег быстро таял под волшебным веяньем весны.
В воздухе
носилось уже ее ароматное веяние.
С утра дул неприятный холодный ветер с реки, и хлопья мокрого снега тяжело падали с
неба и таяли сразу, едва достигнув земли. Холодный, сырой, неприветливый ноябрь, как злой волшебник, завладел природой… Деревья
в приютском саду оголились снова. И снова с протяжным жалобным карканьем
носились голодные вороны, разыскивая себе коры… Маленькие нахохлившиеся воробышки, зябко прижавшись один к другому, качались на сухой ветке шиповника, давно лишенного своих летних одежд.
За время сна Андрея Ивановича
небо очистилось, и яркие лучи лились
в окно. Конфорка самовара и медная ручка печной дверцы играли жаром, кусок занавеси у постели просвечивал своими алыми розами,
в столбе света
носились золотые пылинки; чахлые листья герани на окне налились ярко-зеленым светом.
Другой страх, пережитый мною, был вызван не менее ничтожным обстоятельством… Я возвращался со свидания. Был час ночи — время, когда природа обыкновенно погружена
в самый крепкий и самый сладкий, предутренний сон.
В этот же раз природа не спала и ночь нельзя было назвать тихой. Кричали коростели, перепелы, соловьи, кулички, трещали сверчки и медведки. Над травой
носился легкий туман, и на
небе мимо луны куда-то без оглядки бежали облака. Не спала природа, точно боялась проспать лучшие мгновения своей жизни.
Он видел, как по голубому
небу носились белые облака и птицы, как разоблачались дачницы, как из-за прибрежных кустов поглядывали на них молодые люди, как полная тетя, прежде чем войти
в воду, минут пять сидела на камне и, самодовольно поглаживая себя, говорила: «И
в кого я такой слон уродилась?
Образ Анжелики, двойника Марго,
носился перед ним, и кровь ключом кипела
в его венах; чудная летняя ночь своим дыханием страсти распаляла воображение Николая Герасимовича. С ним случился даже род кошмара, ему казалось, что это точно бархатное черное
небо, усыпанное яркими золотыми звездами, окутывает его всего, давит, не дает свободно дышать, останавливает биение его сердца — сидя
в кресле, он лишился чувств и пришел
в себя лишь тогда, когда на востоке блеснул первый луч солнца.